Утро. Павилоста. Холод пробирается под одеяло. Бесконечные крики мамы: «Ася / Стёпа / Дуня, вставай!» сначала заставляют вздрогнуть, потом нет.

Надо вставать и завтракать. Потом покататься на скимборде. Потом выпить горячего чаю. Что будет дальше — никто не знает.

I am still alive

Интересно наблюдать за своими мыслями, которые были несколько месяцев назад. Тогда я дико боялся ЕГЭ. Мне казалось, что сдать его — цель жизни. Сейчас такого нет. Я не люблю ЕГЭ за страх, который он вызывает. Страх животный.

Со страхом надо бороться. Почему-то всем кажется, что нарушить социальные нормы легко. Когда со мной начинают обсуждать это, я всегда предлагаю запеть в голос в переполненном автобусе. Кто сможет — тот способен нарушать нормы. Вспоминается Достоевский: «Тварь я дрожащая или право имею?».

Очень хотелось пить. Зашёл в аптеку, попросил воды. Эльфической внешности аптекарша налила воду из-под крана, сказав, что покупать бутылку у них за 250 рублей — позёрство. Я офигел от клиентоориентированности.

Очень жду первое сентября, кажется, что начнётся новая жизнь. Думаю, что ВШЭ — правильный и высокоуровневый ВУЗ, а я пока не настолько крут, чтобы учиться в таком. Слишком много черноты у меня внутри и желания иногда делать что-то неправильно. Но первое сентября всё равно очень жду.

Скоро кончится лето.

Москва. Шумный и большой город. Все куда-то спешат.

Парень идёт по улице и ожесточённо говорит в трубку: «Я сам эту инструкцию писал. Действуй!». Почему-то становится страшно.

Мама объясняет девочке, что слоны живут в Африке. Девочка внимательно слушает, а потом говорит: «Купишь мне мороженое?». Мама как-то обессиленно замолкает.

Женщина с подбитым, почти полностью закрывшимся глазом, тщательно подкрашивает губы за столиком в «Поле». Перед ней нетронутый круассан.

Пять мужчин в деловых костюмах идут по Новому Арбату. Вдруг один из них громко говорит, обращаясь к остальным четверым, хотя я знаю, что и ко мне тоже: «Просто с нами уже всё ясно».

Хочется сесть на поезд и через четыре часа заблудиться в петербургском тумане потерянным белым слоном.

Прага — город-загадка, город-парадокс, город-оксюморон.

В Праге надо уходить с туристических маршрутов. Сворачивать в переулки, заглядывать во дворы, нырять в арки. Сходишь с оживлённой улицы, заходишь в маленькую калитку и перед тобой громадный готический храм с большим садом прямо в центре города. С туристической улицы их не увидеть.

В Праге надо замечать детали. Двери, отбойники, канализационные люки, решётки, облака вечером.

Прага учит не бояться и быть сильным, смелым и добрым.

Еду в Павилосту и из окна автобуса вижу стройные, высокие, красивые корабельные сосны. Лес мачт. Хочется подойти к ближайшему дереву и обнять его.

Любопытен момент мгновенного озарения. Оно возникает, когда ты долго ищешь решение проблемы, пытаешься найти нужную последовательность слов или действий и находишь. Ощущение от этого сродни яркой огненной вспышке, бесконечному полёту, Большому взрыву и рождению новой жизни.

Ты мгновенно чувствуешь спокойствие и понимаешь, что ты нашёл то самое. Понимаешь не разумом, а интуицией, чем-то очень древним, внутренним, вызывающим священный и бессмысленный ужас в мозгу.

Реальность разделилась на две половины.

В первой я сутки ехал на автобусе в Прагу. Неудобное сиденье, маленький столик, большой сосед из Белоруссии, вай-фай, который должен работать, но не работает и компания французов на заднем сиденье с колонкой в четыре часа утра.

Во второй я уже приехал на автобусе в Прагу, встретился с тётей, поел вкусных булок с маслом, подключился к стабильному вай-фаю, позвонил А. договорился с В. о встрече, лежу на кровати.

Обе половины нужно как следует прожить сейчас, а осмыслить потом.

Только что проехал половину пути из Латвии в Чехию на автобусе. Сижу на вокзале. Болит голова и тошнит.

Вижу зелёный игрушечный водяной пистолет за поясом у афроамериканца. Он разгуливает по привокзальной площади с видом то ли отправленного в отставку министра, то ли заигравшегося мафиози.

Водитель автобуса протирает стекло жидкостью. Жидкость ползёт по стеклу вниз и падает на жаркий асфальт. Шипит пузырьками.

Я подхожу к водителю, спрашиваю про свой маршрут. Он смотрит на меня, как на Стива Джобса.

Кажется, пора начать верить в реальность фильмов про наступление Апокалипсиса.

Только что отправил новый выпуск еженедельной рассылки по средам. Момент нажатия кнопки «Отправить» сравним с открытием люка для выхода в открытый космос. Каждый новый шаг грозит гибелью. Или статусом полубога.

По небу быстро плывут большие облака. Ветер треплет кроны деревьев. Галактический сквозняк осыпает нас звёздной пылью.

Вспоминаю сценку, которую видел в Москве в метро. Кажется, что это было уже миллион лет назад. Мальчик и девочка лет семи ехали на двух параллельно движущихся эскалаторах и очень быстро играли в ладошки с трудом дотягиваясь друг до друга. Родитей не было, а может я их не заметил. Когда дети видели светильник — они прекращали играть и снова начинали хлопать и смеяться сразу после него.

Когда я замечаю что-то подобное, мне всегда кажется, что я понимаю смысл действия не до конца и никто из ныне живущих не понимает его до конца и никогда не поймёт. И зачем?.. Но не об этом…

Настроение, словно я сижу в огромной пустой квартире, мне вчера исполнилось девяносто пять и никто не пришёл, потому что все давно сдохли.