Сидишь в такси по бесконечным московским пробкам и понимаешь, что вызывать его было не лучшей идеей. Возможно это было даже худшей из тех идей, что приходили в мою голову за всю жизнь.

Едешь по брусчатке и вдруг осознаёшь, что по сути — ни в чём нет уверенности. И становится страшно. Чувствуешь себя смертельно больным, сидящим в одиночной тюремной камере на пожизненном. А потом вспоминаешь, что Пётр по-прежнему продолжает обнажать свой меч в Гефсиманском саду, чтобы встать на защиту Спасителя. И продолжаешь жить.