На двери чугунная «М». По половинке на каждой створке. Когда открываешь дверь — половинки М расходятся в противоположные стороны. Я знаю, что М означает в целом. М — это Место.

В Месте пахнет базиликом. В обычных пиццериях так не пахнет. Им прощения не будет. А Место осталось бы Местом даже без него.

В Месте ты не хочешь думать о проблемах, заботах и ерунде. Ты хочешь есть. Или прижаться щекой и носом к запаху, тесту и теплу печи. Или полететь в космос.

В Месте люди сидят коленом к колену. Женщины с морщинами чинно жуют и смахивают крошки тонким указательным пальцем. Девушки с белыми голыми плечами тянут белый сыр белыми, почти голливудскими, зубами и подмигивают официантам в парусно-белых поло. Морщины и белые плечи почти соприкасаются. Как и волосы, страхи и биение двух ненормальных сердец.

Официанты объявляют номера заказов. Цифры стукаются о козырьки официантских кепок, отскакивают к табличке с меню и рикошетят в зал. Зачем официанты объявляют эти номера? Лучше бы судьбу предсказывали. С пиццей и так всё понятно. О, мой номер 42.

М — Место, которое уносишь в белой картонной коробке с простым логотипом. М — томатный соус, запах тёмных деревянных корабельных подоконников и листик мяты. Это даже не кайф. Это то, что тянуть хочется, как расплавленный сулугуни. И то, что должно быть быстрым. Иначе, как сулугуни, остынет.

Больше я не хожу в другие пиццерии. Никогда. Невозможно ведь.